Читать интересную книгу Москва против Орды. Дюжина ножей в спину евразийству - Сергей Петров

Помимо ярлыка от Мурада руководители Москвы сочли целесообразным принять также и ярлык на великое княжение от хана Абдаллаха: «Князь Димитреи Ивановичь иде съ Москвы въ Володимерь съ братьею, и ту приде къ нему посолъ изъ орды отъ царя Авдуля, изъ Мамаевы орды съ ярлыки на великое княжение, и князь великии, отпустивъ посла, иде въ Переяславль»177. По всей видимости, именно это побудило Мурада изменить своё решение – в 1363 г. он вернул ярлык на Владимир Дмитрию Константиновичу Суздальскому. Воспользовавшись отсутствием Дмитрия Ивановича, суздальский князь занял великокняжескую столицу: «Того же лета князь Дмитреи Костянтинович [ь] приеха въ градъ въ Володимерь и пакы седе на великомъ княженьи въ дроугые, а съ нимъ князь Иванъ Белозерець, пришелъ бо бе изъ Муротовы Орды съ тритьцатию Татариновъ, и тако пребысть въ Володимири неделю едину»178. В ответ на это против него выступили московские войска, которые осадили его в Суздале и вынудили признать переход великого княжения к московскому князю: «Се же слышавъ князь великии Дмитреи Ивановичь прогна его пакы съ великаго княжениа съ Володимеря, съ своее отчины, въ его градъ въ Суждаль. Не токмо же се, но и тамо иде на него ратию къ Суждалю и стоявъ рать неколико днеи около Суждаля и взяша миръ межи собою»179.

Обычно эти события излагаются как рядовой эпизод борьбы за владимирский стол, на самом же деле они имеют первостепенное значение для истории взаимоотношений между Русью и Ордой. Москва лишила великого княжения князя, получившего на него ярлык от хана-Чингисида, правившего в Сарае. Таким образом была претворена в жизнь идеология, бытование которой мы отмечаем в памятниках московской словесности предыдущих десятилетий, – Русь является «отчиной», наследственным владением русских князей, распоряжаться которым Орда не имеет никакого права. Одновременно с утверждением Дмитрия Ивановича во Владимире Москва вернула себе половину Ростова и Галицкое княжество – опять же вопреки ханскому «пожалованию»: «Тако же надъ Ростовьскымъ княземъ. А Галичьскаго Дмитрея изъ Галича выгнали»180. Это означало, что позиции Московского княжества, утраченные за три года до этого после смерти Ивана Красного, были в основном восстановлены.

Зимой 1364—1365 гг. хан Азиз, сменивший на сарайском престоле Мурада, вновь выдал великокняжеский ярлык Дмитрию Константиновичу Суздальскому: «Тое же зимы прииде изъ орды отъ царя Азиза князь Василеи Дмитреевичь Суждальскыи, а съ нимъ царевъ посолъ, а имя Урусманды, и вынесе ярлыкъ на княжение на великое князю Дмитрию Костянтиновичю Суждальскому»181. Однако суздальский князь, понимая, что ярлык Азиза для Москвы значит не больше, чем ярлык Мурада, предпочёл отказаться от претензий на великокняжеский стол в обмен на военную поддержку московского князя против своего младшего брата Бориса. Борис Константинович был незадолго до этого посажен на нижегородский стол татарскими послами: «Тои же зимы прииде посолъ изъ-рды отъ царя Баираилъ-Хозя, а отъ царици Осанъ, и посадиша на княжение в Новегороде Нижнемъ князя Бориса Костянтиновича»182. Московские войска оказали поддержку Дмитрию Константиновичу, вследствие чего Борис уступил Нижний Новгород старшему брату и удалился в свой удельный Городец: «И князь Дмитреи Московьскыи далъ свою рать князю Дмитрею Костянтиновичю; и поиде на Новгородъ, и срете его князь Борисъ и доби емоу челомъ, и Дмитрии далъ братоу своемоу Городець, а самъ седе на великомъ княжении в Новегороде, а воа роспусти къ Москве»183.

В 1365 г. рязанские князья разбили правившего в Наручади татарского эмира Тагая, который напал на их владения: «Тагаи, князь ординскыи, изъ Наручади прииде ратью Татарскою на Рязанскую землю и пожже градъ Переяславль. Князь же великии Олегъ Рязанскыи съ своею братьею съ Володимеромъ Проньскымъ и Титомъ Козельскимъ, събравъ силу свою, и иде въследъ его, и постиже его на месте, нарицаемемъ подъ Шишевскимъ лесомъ, на Воине, и бысть имъ бои, брань зело люта и сеча зла, и поможе Богъ великому князю Олгу, и братии его Проньскому и Козельскому, а Тагаи въ мале дружине одва убежалъ»184. Это было первым поражением, нанесённым русскими чисто татарскому войску в открытом сражении (в 1285 г. татарский отряд, разбитый Дмитрием Переяславским, Даниилом Московским и Михаилом Тверским, сопровождал Андрея Городецкого, а в 1300 г. татары, разбитые Даниилом Московским, сражались на стороне рязанского князя).

В 1367 г. уже нижегородские князья отразили нападение на русские земли булгарского эмира Булактемира: «Того же лета князь ординскыи, именемъ Булатъ Темирь, прииде ратью Татарскою и пограби уездъ даже и до Волги и до Сундовити и села княжи Борисовы. Князь же Дмитреи Костянтиновичь съ Борисомъ и съ Дмитриемъ и съ своими детми, събравъ воя многи, и поидоша противу его на брань. Онъ же окаанныи не ста на брань, но бежа за реку за Пьяну, и тамо множьство Татаръ останочныхъ избиша, а другии въ реце во Пьяне истопоша, и по зажитиемъ множество ихъ побьени быша, имъже несть числа. А Болактемирь оттуду бежа въ орду, гонимъ гневомъ Божиимъ и тамо убьенъ бысть отъ Азиза царя»185.

Об отношениях Москвы с татарами между 1365 и 1368 гг. нам ничего не известно. Однако в 1368 г. давно назревавший между московским и тверским князьями конфликт вылился в открытое противостояние, в котором на стороне Твери выступили сначала Литва, а потом и Орда. Как мы уже говорили ранее, около 1360 г. Ольгерд, воспользовавшись ослаблением Москвы, сумел подчинить своей власти Смоленск и Брянск. Дальнейшее продвижение литовцев на юг и восток неизбежно должно было привести их в соприкосновение с татарами. В 1362 г. Ольгерд посадил в Киеве своего сына Владимира вместо брата Гедимина князя Фёдора, правившего там ещё с 1324 г.: «Олгеръдъ… Киевъ под Федором князем взят и посади въ немъ Володымера, сына своего»186. Тогда же Ольгерду удалось подчинить себе Чернигово-Северские земли, о чём можно заключить по краткому упоминанию русских летописей о захвате литовцами Коршева – города на крайнем юго-востоке Чернигово-Северщины: «Того же лета Литва взяли Коршевъ и сотворишас [я] мятежи и тягота людемъ по всеи земли»187. Осенью того же года Ольгерд на Синих Водах разбил войска трёх татарских правителей и подчинил своей власти Подолье: «Олгердъ победи трехъ царковъ татарскихъ и з ордами ихъ, си есть Котлубаха, Качзея, Дмитра; и оттоле от Подоля изъгна власть татарскую»188. Западные улусы Орды, включая Киевщину, Чернигово-Северщину и Подолье, в это время входили в сферу влияния Мамая, однако ни о каких конфликтах между литовцами и татарами Мамаевой орды источники не упоминают. Объяснить это можно лишь заключением договора между Ольгердом и Мамаем о разделе сфер влияния в юго-западной Руси.

Свидетельства о подобном договоре имеются в более поздних документах Великого княжества Литовского, касающихся его отношений с татарами. Так, согласно наказу от 27 ноября 1500 г. великого князя Александра Казимировича Дмитрию Путятичу, направленному послом к крымскому хану Менгли-Гирею, посол должен был заявить хану, в частности, что «предкове твои, первыи цари, зъ давныхъ часовъ были съ предки господаря нашого, зъ великими князи Литовскими, почонъ отъ великого царя Тактамыша и отъ великого князя Олкгирда, въ братстве и въ прыязни и въ правде твердой»189. В послании тому же Менгли-Гирею великого князя Сигизмунда Старого от 26 октября 1507 г. хан призывался «во всим братство, приятельство верное с нами заховати по тому, как и предкове наши, почон от царя Токтамыша и от великого князя Олкгирда аж до отцов наших Казимира, короля, и Ачжи Кгирея, царя»190. Наконец, в своем послании к Менгли-Гирею от 14 ноября 1512 г. Сигизмунд Старый упоминал «давние дела, как предьки наши с твоими предки, почонши от великого князя Олкгиръда, и от Витовта, а з вашое стороны от Тактомыша царя, аж до отцов наших, Казимира короля и Ачжикгирия царя, в котором братстве и приязни они промежку собе были»191. Эти официальные документы со всей определённостью свидетельствуют, что «братство и приязнь» между Литвой и Ордой были установлены именно в правление великого князя Ольгерда. Отсутствие в них упоминаний о Мамае (точнее, о его хане) легко объяснимо тем, что последний был врагом Тохтамыша, наследниками которого считали себя крымские Гиреи.

Разбитые Ольгердом татарские правители Подолья были врагами Мамая, и литовский поход против них был совершён в интересах ордынского эмира: «При сложившейся расстановке политических сил в западной части Ордынской державы Ольгерд и Мамай являлись естественными союзниками в борьбе против противостоявших им группировок Ордумелика-шейха и Кильдибека, а также ордынской знати Днепровского Правобережья, которая воспользовалась дестабилизацией центральной власти, чтобы образовать несколько самостоятельных владений, независимых от ханов, принимавших участие в борьбе за ордынскую столицу… Разгромом Кильдибека воспользовался не только Мамай, но и Ольгерд: их войска почти одновременно перешли в наступление. Захватив Азак, Мамай вместе с „царем“, „царицей“ и „всею Ордой“ откочевал к Волге, где вступил в схватку за Сарай с ханом Мюридом. Сосредоточенная в то время на северных рубежах владений Мамая армия Ольгерда несомненно представляла серьезную опасность для мамаевой Орды. Тот факт, что не имеется никакой информации о военном столкновении между ними, как и отмеченное выше частичное совпадение политических целей правителя Литвы и Мамая, подтверждают существование уже осенью 1362 г. определенной договоренности о их взаимодействии и сферах властвования»192; «Как установлено, это [Синеводское] сражение произошло осенью 1362 г. на притоке Южного Буга реке Синюхе, где пользовавшиеся наследственными правами на Подолье представители высшей ордынской знати потеряли свои владения… Имея в виду их политический вес, легче понять, почему первоначально темник Мамай с удовлетворением воспринял победу Ольгерда у Синих вод в 1362 г. Очень вероятно, что именно Хачибей, Kyтлубуга и Дмитрий находились в числе тех, кто стоял на пути установления власти Мамая во всем Улусе Джучи»193.